Речушки смешные такие названия носят, нанайские, орочские. Но особенно я умилялась «Темной», грязной и сантиметров тридцать в ширину, зато целый мост построен ради нее одной.
А тело меня подкидывало в машине, уже спящую, битый пятый час. Смысл поездки я не угадывала даже украдкой, в дождь и на море – что глупее? Но интерес и целая пленка в «Зените» поджигало желание вырваться и подышать воздухом, пропитанным влагой и шумом прибоя. Не хватало.
Наши семь человек приехали в назначенное место почти через шесть часов и 200 километров. Кряхтя, я выползла из машины и радостно затанцевала вокруг машины под моросью. Залезла и, уткнувшись в плед, снова уснула. Без всякого рода побудки, наступило для меня утро часов в восемь: потянулась, почесалась, недовольно, бурча что-то под нос, пошла умываться. Потом вновь залезла в машину и натянула энную телогрейку с мыслью: «Маловато, маловато будет» - и задорным стуком зубов. Поплелась с фотоаппаратами на разведку.
День прошел как-то дождливо. Все были заняты обычной бытовой суетой, приготовлением шашлыков из сохатины, поеданием свежей икры и рыбы, взятых у местных орочей за бутыль. Я добросовестно раздражала всех довольной физиономией и медленным поеданием «Доширака». А потом все гипнотизировали меня поглощением спиртного и табачного дыма, я же по ряду причин не могла и засматриваться на это. Тяжко было, и, дабы мои нервы чувствовали себя чуть лучше, я снова ушла гулять. Долго прыгала под ливнем со странными шаманскими плясками и фотоаппаратом в руках. Вернувшись вечером, счастливая и мокрая, я не застала наших рыбаков на месте, видимо, они ушли проверять сетку, что, естественно, запрещено, но очень хочется. Чуть поклевав носом в костер, под шум прибоя и чей-то несмолкающий гомон, я вновь поползла в уже родную машину, одна. Как гром среди ясного неба сквозь сон я услышала удары по машине. Подскочила, первая и вполне логичная мысль в тайге: «Медведь!» - Почему-то счастливая. Но это был даже не грабитель, всего лишь друг моего дяди, ехавший на второй машине с нами, не знавший где положить себя и сквозь сон решивший, что рядом со мной ему будет удобней. В свою же машину он не шел, чтобы не разбудить остальных четырех дам нашего коллектива. Дядя уже спал на передних сиденьях, как умудрялся – загадка, я ютилась сзади в охапке пледов и одежды. Пьяный Алексей заполз, сел и уснул головой на передних сиденьях, правда, потом упал на мою филейную часть. Ха-ха, он забыл, что это я, потому удовольствовался костлявой подушкой, недовольным бубнением и периодическим пиханием. Под утро он покинул наш с дядей мужской коллектив, спал уже в своей машине, странно